Долина влюбленных - Страница 17

– В общем, я поручил Макджи из отдела кадров как следует ее погонять на собеседовании, и если она пройдет, то я ее принимаю.

– Это была ее идея?

– Да.

– Она предложила себя в качестве агента под прикрытием?

– Насколько я понимаю, она не объяснила тебе причин своего возвращения в Пергатори?

– Нет, – признался Ансон, – я не дал ей шанса.

– Я уверен, что она с тобой свяжется. В следующий раз заткнись и слушай. – И Куин повесил трубку.

Ансон, морщась от боли, положил телефон на кофейный столик. Живот скрутило веревкой, и убеждать себя, что это от голода, было бы нечестно.

Это от страха. За Ники, за Джинни Колтрейн и ее непутевого брата. И если быть до конца честным, то и за себя тоже. Он не тренированный агент, как Брэнд и другие, что примчались вчера ему на помощь. Почему он решил, что эти четыре шкафа не сделают из него котлету и что он сможет защитить кого-то от грозящей опасности?

Джинни думала, что не уснет в чужой кровати, с бьющимся внутри, точно рыба на песке, перевозбуждением, но она ошибалась. Проснувшись на следующий день, протерла глаза и взглянула на часы: без малого два часа пополудни. Она проспала почти восемь часов.

Джинни откинула одеяло, встала и босая прошлепала в ванную, верно угадав, что находится за дверью в дальней стене. Ванная была просто блеск – просторная, высокая и с огромным окном, смотрящим на зеленые фермерские земли, что на несколько миль раскинулись к востоку от Пергатори. День был ясный и солнечный, полный жизни и красок, и она едва не забыла, зачем пришла в ванную.

Она скинула рубашку и собиралась включить душ, когда в дверь тихо постучали.

– Джинни? – позвал Ансон извиняющимся тоном.

Она со вздохом снова надела рубашку и открыла дверь.

Ансон был заспанный и взлохмаченный.

– Мне только что позвонили из больницы, – сказал он. – Дэнни проснулся и отказывается разговаривать с кем-либо кроме тебя.

Видя, что она готова выскочить из ванной и в чем есть мчаться в больницу, Ансон убедил ее вначале принять душ, переодеться и подождать, пока он сделает то же, и лишь затем ехать. И часа не прошло, как они уже подходили к палате Дэнни.

В коридоре, лениво привалившись к стене, стоял Калеб Купер.

– Привет, – широко улыбнулся Купер и смерил их неожиданно острым взглядом зеленых глаз.

– Привет, Калеб, – улыбнулась в ответ Джинни.

– Дэнни чувствует себя значительно лучше, чем вчера, – радостно докладывал Купер, – чем немало удивляет врачей. Они не ожидали такого прогресса, учитывая, в каком состоянии находится его печень…

– А громче ты не можешь говорить? – нахмурилась Джинни. – А то не вся больница тебя слышит.

– Ой, извини. – Купер виновато зарделся, а Ансон прикусил губу, чтобы не рассмеяться.

– Ты спрашивал у него про наркотики?

– Да, – кивнул Купер. – Кстати, только что получены результаты из лаборатории – это высокоочищенный кокаин. Вряд ли они планировали продавать его здесь – потому что у местных торчков нет денег на дорогие наркотики, – скорее переправить куда-то еще, в большой город, к более состоятельным покупателям. Либо разделить тут на партии и толкнуть дилерам для реализации. Словом, когда имеешь дело с «БР», ожидать можно чего угодно.

Ансон слушал, думая о том, что Куин хочет забросить Ники прямиком в змеиное гнездо, и желудок у него сводило от страха.

– А Куин был здесь? – спросил он.

– Да, он недавно уехал. Думаю, в офис.

– А Дэнни не спит? – спросила Джинни, глядя на Купера с тревогой в больших голубых глазах.

– Нет, он ждет тебя.

Джинни и Ансон переглянулись, и она пошла в палату. Когда дверь за ней закрылась, Ансон повернулся к Куперу:

– Так он ничего тебе не сказал?

– Нет! Надеюсь, что Джинни удастся уговорить его рассказать правду. Ну это, конечно, если он простая пешка в игре «Блу Ридж», а иначе…

– Ты думаешь, нет? – выгнул бровь Ансон.

– Я думаю, что никто не доверил бы пьянице огромную партию наркотиков, не будь он важным звеном во всей цепи. Это огромный риск.

– Ну не знаю… – Все знания Ансона о наркоторговле, изложенные в письменном виде, могли бы уместиться на одной почтовой открытке. Ничего крепче кофеина он в жизни не пробовал. – Джинни уверена, что ее брат стал жертвой мошенников.

Купер пожал плечами и снова привалился к стене.

– Может быть.

«А может быть, и нет», – подумал Ансон, жалея, что не может сейчас быть с Джинни в палате.

– Я не понимаю, почему меня здесь держат. – Дэнни скорчил гримасу, как капризный подросток, – я в полном порядке.

Джинни вздохнула:

– Тебя ударили ножом. У тебя повреждена печень, и есть угроза инфекции.

– Они хотят меня высушить, точно я не просыхаю. Ну выпью иногда, что в этом плохого?

– Ты слышал, что я тебе сказала? Тебе нельзя пить ни капли, пока рана на печени не заживет.

Дэнни сердито поджал губы:

– Хорошо. Я останусь здесь и притворюсь примерным пациентом.

«Почему он не задает вопросов о своем ранении? – удивлялась про себя Джинни. – Может быть, он знает, кто на него напал?»

Она решила спросить напрямую:

– Ты видел тех людей возле бара? На парковке?

– Я плохо помню, что было вчера вечером, – нахмурился Дэнни, – ты ведь была со мной, Джиджи? Ты должна помнить.

Она терпеть не могла, когда он звал ее детским прозвищем. Он делал так, когда был пьян или хотел что-то у нее выпросить.

– Да, я была там и могла серьезно пострадать от этих бандитов.

– Я бы тебя защитил! – самоуверенно заявил Дэнни. – Ты меня знаешь!

«Может быть, – подумала Джинни, – если бы был трезв».